Зачем Пьер Безухов и Лев Толстой надели колготки
На фестивале «Территория» показали видеоперформанс «Война и мир» театральной компании «Гоб Сквод», некогда базировавшейся в Великобритании, а теперь перебравшейся в Германию (она впервые в России и не была разве что в Антарктиде), и Мюнхенского камерного театра. Авторы спектакля считают сочинение Льва Толстого главным русским романом. В течение двух часов при участии нас — зрителей — они пытались понять, что же такое быть русским.
Наполеон и Александр I. Шуты и герои. Фото: territoryfest.ru
Любопытно, что за несколько дней до этого на аналогичный вопрос: «Что значит быть бельгийцем?» — пытался дать ответ в спектакле «Бельгийские правила/Бельгия правит» на той же «Территории» знаменитый режиссер и перформер, чья выставка в Эрмитаже год назад наделала столько шума и спровоцировала прокурорские проверки, — Ян Фабр. С компанией «Трубляйн» он попытался разобраться в вопросах самоидентификации бельгийцев исходя из тезиса ученого Антверпенского университета о том, что Бельгия — это сюрреалистический кошмар, ее нет. Что это за страна — крошечное государство, способное лишь «на художественный пердеж»? Фабр подверг беспощадной оценке все то, чем гордится его страна, вплоть до «Писающего мальчика», все ее стереотипы и рассказал о сомнениях и страхах своих соотечественников почти все. Примерно такой же эксперимент проводит и компания «Гоб Сквод», но уже с русскими, хотя и себя не щадит. Узнал бы английский дедушка одного из актеров — а он пережил ужасы Второй мировой войны, ненавидел немцев, — что его внук перебрался в Берлин, имеет немецкий паспорт и женат на немке! В общем, никаких святынь, никаких авторитетов, все подвергнуто сомнению.
Зрители сидят не только в партере, но выходят на сцену. Трое актеров — Шон Паттен, Бастиан Трост, Саймон Уилл — и одна актриса Шарон Смит представляют их залу. Троим из них, владеющим английским языком, посчастливится сесть за стол, накрытый для пира, чтобы вместе с участниками действа порассуждать о жизни, великом русском романе и о России как таковой.
Вот Марк. Ему 15 лет. Его отец работает в рекламе, а мама — в СПА-салоне. Сам он Толстого не читал. Тут же — молодой телепродюсер, и пока он не может похвастать сексуальными достижениями Харви Ванштейна, но кто знает… (фантазируют актеры). Вот девушка из семьи офицера, но, несмотря на причастность отца к армейской службе, читала «Войну и мир» в школьные годы, пропуская батальные сцены, как и многие барышни, читала только про Наташу Ростову и мирную жизнь. Она занимается продажей произведений искусства, неплохо изъясняться по-английски, к тому же у нее день рождения, и ей самое место за столом. На протяжении спектакля ее будут угощать вином и водкой. Компанию ей составит гражданин Франции, четыре года живущий в Москве, после романтического знакомства с русской девушкой. Он дает уроки французского, Толстого читал в переводе и из всех персонажей выбрал теперь Наполеона, который вскоре и появится на сцене. Все транслируется на небольшие экраны и является плодом коллективного творчества на наших глазах. Зрители вовлечены в процесс, становятся актерами, и режиссера как такового нет, все делается скопом, дружно.
Никакого хоть сколько-нибудь стройного изложения сюжета не. На сцене — подобие шатра, который именуется салоном Анны Павловны Шерер. Он не классический, конечно, а так, балаган. И все, что происходит в нем, — сплошное баловство и хулиганство. Пьер Безухов, на роль которого претендовали трое актеров, облачился в колготки, а Анатоль Курагин обрел женское сложение, но на причинном месте носил такой «ятаган», что и сомнений нет, в чем суть толстовского героя и чем он взял несчастную Наташу. В заключительном дефиле участвовали сам граф Лев Толстой — опять-таки актриса в телесных колготках и с приклеенной бородой, император Александр I в папахе, белом плаще, а что под ним — лучше промолчим («Матильда» отдыхает), Ленин в бежевом пальто, Мэрилин Монро и еще бог знает кто.
Кто романа не читал (таковых нашлось немало — они смело подняли руки) или читал давно, наверняка захотят его взять в руки. Неофиты удивятся, ведь то, что им показали на сцене, — что-то иное. Оскорбленных в тот вечер не наблюдалось, хотя кто-то покинул зал. А мы узнали, что гордиться Россия может, пожалуй, разве что своей великой культурой, а вовсе не автоматом Калашникова. Чувствуем ли мы себя патриотами — тут произошла заминка, люди терялись, не знали что ответить, но русская культура и на этот раз спасала: Чехов, Достоевский, Толстой…
Накануне фестиваля «МК» поинтересовался у вдохновителя и организатора «Территории» Евгения Миронова тем, насколько дозволено быть смелым, формируя программу. Живем-то в сложное время: на директора Эрмитажа Михаила Пиотровского строчат жалобы за выставку Фабра, депутаты способны запретить и погубить художественное высказывание…
— В обществе возникают такого рода конфликты, и не только по поводу Фабра. Ну что же мы будем на это оглядываться? — ответил Евгений Миронов. — Мы живем в той ситуации, в какой живем. Общественность сейчас очень активна. У нас в стране абсолютно потерян авторитет доверия к профессионалам. Пиотровский лучше нас с вами знает искусство. Мы живем в свободной стране и приглашаем тех, кого считаем новаторами и лучшими представителями современного искусства. И если делать скидку и заниматься самоцензурой, то лучше закрыть фестиваль.
