Работа во время пандемии COVID-19 показала: коронавирусный госпиталь «производит» за 10 дней годовую норму своих же медицинских отходов «мирного времени». Это стрессовая нагрузка не только на медиков, но и на систему утилизации медотходов. Экологам и специалистам по медицинской логистике уже сейчас очевидно: отрасль не справляется с собственным мусором. Что происходит и как с этим бороться, обсуждали сразу два комитета Торгово-промышленной палаты РФ: по природопользованию и экологии и по предпринимательству в здравоохранении и медицинской промышленности.
— Все происходит очень просто, — говорит Александра Кудзагова, исполнительный директор Фонда рационального природопользования. — Известные и добросовестные компании, работающие с устройствами ионизирующего излучения, утилизируют, как правило, только сами излучающие агрегаты — так называемые трубки. А что делать с остатками того же рентгеновского аппарата? Обычно в этом случае обращаются к компаниям, обслуживающим такое оборудование, и просят «сделать хоть что-нибудь, чтобы этого хлама здесь не было». Они работают как умеют: часть сдают в металлолом, часть — а напомню, что это компании без лицензии на работу с ТКО — оказывается на стихийных свалках, часть просто копится на складах в самих больницах. Кстати, последний вариант тоже незаконный, отходы имеют право храниться без вывоза не более 11 месяцев. А правила, да и здравый смысл, требуют, чтобы никакие фрагменты оборудования до полигонов не доходили. Черные утилизаторы действуют вне правового поля и наказываются за вред окружающей среде.
Утилизация медотходов буквально «тонет» в нормативных документах, причем большинство из них задевают эту тематику только «по краю», сетуют эксперты. Так, средства защиты и медицинские расходники (особенно контактные) регулируются санитарными нормами по утилизации медицинских отходов как таковых. С медицинской техникой сложнее: части некоторых аппаратов являются источниками ионизирующего излучения (и к ним применяются нормы атомной промышленности), почти все приборы в тех или иных количествах содержат драгметаллы, массивные станины представляют собой металлолом… И к каждому из этих подпунктов применяются свои нормы и правила. Один и тот же мед прибор в результате должен утилизироваться 4 или 5 разными организациями. Либо — что часто и происходит — отработавшая свое техника тихо сдается первой попавшейся фирме. А потом экологи и активные граждане вывешивают фотографии: самосвалы со списанными приборами, из которых вынули самые ценные компоненты, просто вываливают технику в укромном месте.
— Мы уже тридцать лет ждем возвращения — не СССР, но нормальной системы здравоохранения, которая была признана во всем мире, — говорит Валерий Сергиенко, научный руководитель Научно-клинического центра физико-химической медицины ФМБА России. — Она отличалась сквозной вертикалью, от Минздрава СССР до последнего ФАПа. И финансирование, и контроль — прямые, сквозные, на каждом месте были свои грамотные специалисты. Тогда, возможно, и настанет время централизации сбора и утилизации медотходов всех уровней. На сегодняшний день такая централизация невозможна. Вспоминаю, как в начале 1990-х годов проводился эксперимент по утилизации медицинских отходов — прежде всего, одноразовых шприцев. Каждой больнице было рекомендовано поставить на своей территории плазменную печь для утилизации. Поставили, потратили миллионы, а потом эти печи были выведены из эксплуатации — было решено собирать отходы централизованно. При разобщенности порядка не будет. Но при всем том нужно помнить, что отходы — в том числе иглы, имевшие контакты с инфицированной кровью — нужно утилизировать строго по правилам биологической безопасности.
Обеспеченность регионов мощностями для сжигания медотходов неравномерная, а во многих местах недостаточная, утверждает Дмитрий Перминов, гендиректор одного из операторов вывоза медотходов. Сжигание — самый распространенный метод утилизации этой фракции как в России, так и во всем мире, но сколько именно предприятий этим занимаются и насколько каждое из них опасно для экологии — установить крайне сложно, поскольку разнообразие технологий очень велико.
— Применяется множество типов установок, — отмечает Перминов. — Есть и сконструированные самостоятельно, и серийные. По качеству работы, применяемым технологиям — встречаются и хорошие, и ужасные. Замечу, кстати, что обычные мусоросжигательные заводы нельзя использовать для медицинских отходов, потому что они по СанПиНу не сортируемы и содержат поэтому большой процент пластика. Обычный МСЗ дает температуру горения менее 900 градусов по Цельсию, что недостаточно — при горении пластика выделяются вредные диоксины. Чтобы выжечь их полностью, нужна температура 1200 градусов и затем улавливание частиц при помощи шокового охлаждения.
Такие — современные — заводы в столичном регионе есть, говорит Дмитрий Перминов. Но достаточно и других, к которым остается много вопросов. При этом хороших, современных мощностей в периоды эпидемий явно недостаточно. В некоторых регионах формально мощностей хватает — но в реальности многие госпитали «экспортируют» свои отходы в другие области. Такая ситуация сложилась в Ленинградской области, поскольку хорошие высокопроизводительные установки принадлежат конкретным больницам и не принимают отходы от коллег — в результате до 40% медотходов идет в другие регионы, например, в Тверскую область.
Что с этим делать? С одной стороны, разные участники процесса — медики, операторы вывоза и утилизации медотходов, экологи — настаивают на изменении СанПиНов в ту или иную сторону, на изменении порядка утилизации. Государственный регулятор на это возражает: все необходимое для жизни уже прописано в действующих законах. «В настоящее время обращение с медотходами урегулируется двумя федеральными законами, — отмечает Тимур Мурагимов, начальник отдела организации надзора по коммунальной гигиене и гигиене труда Управления санитарного надзора Роспотребнадзора. — Медицинские отходы утилизируются в соответствии с требованиями санитарного законодательства. Требования эти изложены в СанПиНе 2790, принятом в 2010 году. Таким образом, оборот медотходов на территории медицинской организации зарегулирован, и вопросов там при должном соблюдении требований санитарного законодательства не должно быть».
А как же, в таком случае, быть с реальностью, в которой, несмотря на СанПиНы, есть место для вывоза медицинских отходов просто в лес? На этот случай есть второе требование отрасли: ввести лицензии на вывоз именно медицинских отходов и прозрачную систему отслеживания грузов. Примерно такую, как сейчас внедрена в Москве на вывозе обычных коммунальных отходов. Теоретических возражений против такой системы пока не озвучено — вот только, возможно, тарифы на вывоз «особо опасного мусора» после лицензирования будут такими, что главным врачам останется только крякнуть — и вызвать старых добрых «черных мусорщиков».
Источник: https://www.mk.ru/social/2020/07/04/ekologi-byut-trevogu-medicinskie-otkhody-utiliziruyut-s-mnozhestvom-narusheniy.html
