Внимание! «Нуреев» выставляется на тендер?
Сегодня в Государственной думе состоятся большие парламентские слушания по проекту закона о так называемом «социальном заказе». Звучит неэффектно: какой-то социальный заказ, а внимание к нему привлечено огромное, схватка ожидается жестокая. Слушания пройдут при участии правительства и Администрации Президента. И здесь тот редкий случай, когда Минкульт, Комитет по культуре Госдумы, все культурное и в основном театральное сообщество в одной лодке дружно гребут к одному берегу. Правильно — спасение утопающих, как писали классики советской сатиры, дело рук самих утопающих. Во всяком случае, шанс пойти ко дну слишком велик.
фото: Марат Абулхатин
Сам законопроект, рожденный в недрах Минфина, недурной и продиктован заботой о сохранении государственных денег, развитии социальной сферы. Каким же путем? Вполне разумным: переложить заботу о социальной сфере (а она касается каждого) с государственных плеч как можно в большей степени на частные, тем самым дав дополнительный стимул для развития бизнеса, в основном малого. Кто против? Никто. Воздержавшихся нет. Тогда в чем дело? А дело в том, что проект Федерального закона «О государственном (муниципальном) заказе на оказание государственных (муниципальных) услуг в социальной сфере» предполагает ни много ни мало записать культуру в социальную сферу. А теперь внимание — страшный сон.
Большой театр вознамерился поставить спектакль «Нуреев», а Вахтанговский — «Три сестры». Я уже не говорю о каком-нибудь заштатном, в российской глубинке театрике, который не живет, а выживает, — он приступает к постановке «Трех поросят» для детишек города. Включили в план сезона, составили смету, но… На широком бюджетном просторе появляется некоммерческая организация (НКО) или индивидуальный предприниматель (ИП), которые на 10 процентов от бюджетных денег, что должны получать театры, тоже вознамерятся замахнуться на «Нуреева», на чеховских «Сестер», ну и, чего там мелочиться, на «Трех поросят».
Уточняю: не на всю годовую субсидию театра, а только на 10% от нее. Но и этого будет достаточно, чтобы ворваться на рынок и пообещать клятвенно, что вышеупомянутые спектакли можно сделать не за 5 миллионов, а за 500 тысяч. Почему нет? Можно и за 50. Не одевать артистов в исторические или современные костюмы, обойтись без декорационных излишеств, не приглашать модных или просто талантливых режиссеров — главное, выйти на конкурс и сбить цену.
И это коснется не только театров, но и всех остальных учреждений культуры, включая театральные, музыкальные и художественные институты. Последние — совсем несчастные: у них не 10% для начала, а вообще весь бюджет может быть выставлен на конкурс. Хотите обучать студентов театральному мастерству, как в Щукинском училище, в ГИТИСе или Школе-студии МХТ, — пожалуйста: подавайте заявку. Как только заговорили об этом законопроекте, все причастные к культуре, кто работает в этой сфере, категорически возмутились. И дело не только в том, что с момента принятия закона они недополучат 10% (а через два года после принятия закона и того больше — на усмотрение учредителя). Но складывается впечатление, что все, кроме Минфина, понимают, какими чудовищными последствиями это обернется уже завтра.
«МК» обратился к авторитетным экспертам.
Кирилл Крок, директор театра им. Вахтангова:
— Ни театры, ни музеи не могут конкурировать с ИП и ООО по нескольким причинам. Во-первых, у нас разная налогооблагаемая база — наша намного больше, чем у ИП, — все государственные театры обременены огромным имущественным комплексом, который надо содержать, штатным расписанием. О какой равной конкуренции при доступе на этот рынок услуг частных фирм и индивидуальных предпринимателей может идти речь? Зачем это делать? Чтобы похоронить культуру как базис в нашей стране? Это самое настоящее вредительство, которое еще прикрывается словами президента о том, что нужно допустить на социальный рынок частные организации.
Я не говорю о федеральных учреждениях — посмотрите на региональные, городские театры, где происходит чудовищное недофинансирование, где не дают деньги на уставную деятельность — на постановку спектаклей, только 70% на коммунальные платежи, а зарплаты — нищенские. И учреждения культуры не могут выполнить майский указ президента о повышении среднемесячной оплаты труда. А при этом Минфин пытается протолкнуть закон, который окончательно похоронит всю культуру под обломками.
Мария Ревякина, директор Театра наций:
— Минфин делает это не в первый раз. В законе о правительстве (1997 года) есть четкое разделение: где у правительства социальная сфера и где культура; они не смыкаются, так что здесь идет нарушение закона. Социальная сфера — это достойная пенсионная система, помощь неимущим, здравоохранение и так далее. А культура формирует человеческий капитал, она является фундаментом развития общества. Это гуманитарный сектор экономики, растянутый во времени. Когда мы написали в Минфин, что действие настоящего закона не распространяется на отношения, возникающие с предоставлением социальных услуг в сфере культуры и искусства, в Минфине исхитрились и попытались воткнуть нам в законопроект слова «досуг и отдых». А в них ведь тоже входит культура — тут налицо чистой воды крючкотворство.
Чиновники не понимают специфики культуры. Приведу пример: на заседании в Минфине я спросила: если кто-то захочет поставить спектакль «Отцы и дети», как вы пропишете условия конкурса? Возраст отцов поставите или возраст детей? Это прописать даже невозможно. А мне ответили, что некий губернатор или мэр захочет поставить спектакль о Великой Отечественной войне и выставит это на конкурс. Но что мешает выделить грант для постановки такого спектакля? Почему нужно выводить на конкурс Туминаса, Могучего? Почему они должны конкурировать непонятно с кем? К тому же хочу напомнить, что на некоммерческие организации, которые якобы должны выходить на конкурс вместе с государственными театрами, и без того выделяются деньги — 100 миллиардов рублей выделено.
Владимир Урин, генеральный директор Большого театра:
— Я ничего против этого закона не имею. В нем есть очень хорошее начало: к рынку социальных услуг подключается малый бизнес. Но он неприменим к культуре и искусству — только и всего. Это очень опасная история. Можно представить, какое количество некоммерческих организаций кинется на предложения, которые появятся в сфере культуры за счет бюджетных денег. И, замечу, не дополнительных, а той субсидии, которую сегодня государство выделяет учреждениям культуры. Я, как директор Большого театра, мог бы по этому поводу не беспокоиться — Большой совершенно иначе финансируется, чем другие. Но речь идет не о московских и питерских театрах, а о российских: там очень многое отдано на откуп местным властям, и этот закон — идеальный шанс для местных чиновников еще раз сократить финансирование культуры за счет бюджета. Я думаю, что вопрос надо решать принципиально иначе — выводить культуру из социальной сферы. Она — культура, и в Законе о культуре сказано об обязательствах государства перед ней. Почему ее надо куда-то относить?
Дмитрий Бертман, художественный руководитель «Геликон-оперы»:
— Я представляю, как в рамках госзаказа какой-нибудь товарищ Госзаказов подает заявку на постановку оперы «Аида» Верди или «Октябрь» Мурадели и заявляет, что за год сыграет 300 спектаклей, в то время как «Геликон» всего 250. И он получает финансирование из тех денег, которые могли бы прийти к нам, — мы реально выпускали и выпускаем спектакли. Знаете, культура — это признак нации, то, что остается в памяти о времени. В принципе культура и искусство должны стать национальной идеей, тем более в России, которая является имиджмейкером мировой культуры. И она самая главная, внесанкционная и уважаемая часть нашей страны.
Григорий Заславский, ректор ГИТИСа:
— С появлением этого законопроекта в театральном, как и в другом художественном образовании, всё намного страшнее, чем в театрах или музеях. У нас идет речь о выставлении на конкурс не 10% от бюджета, а всего госзадания. И дальше будет решаться, кто лучше научит играть на альте — Юрий Абрамович Башмет за 300 тысяч рублей в год или ООО «Ромашка» за 50 тысяч. У нас сейчас годовая субсидия составляет 170 миллионов, так что уже можно выходить на конкурс 2019 года, если законопроект будет одобрен. Самое ужасное то, что люди — в данном случае Минфин — могут разрушить систему образования, не имея такой цели, не понимая, что разрушают уникальную, неповторимую систему. И принятие этого закона в первую очередь приведет к созданию фирм-однодневок, которые будут обращаться к нам же.
Театральное образование очень дорогое: у нас в ГИТИСе на тысячу студентов 448 преподавателей, и ни один частный вуз никогда не сможет потянуть такие расходы. У нас сложнейший процесс обучения, когда из рук в руки передаются мастерство и знания. Анекдотический случай произошел весной, когда представитель Рособрнадзора — он аттестовывал Щукинское училище — вошел на занятие по художественному слову, которое проводил народный артист СССР Василий Семенович Лановой. С ним в аудитории был всего один студент. «А где остальные?» — задал вопрос чиновник. Он не мог представить, что народный артист занимается со студентом один на один; но такова система образования.
Андрей Воробьев, директор театра «Мастерская Петра Фоменко»:
— Ничего плохого в том, чтобы раздавать средства некоммерческим организациям, нет, но это должны быть другие средства, нельзя отчуждать их от репертуарных театров, потому что репертуарные театры несут большие затраты на существование, а закон этого не учитывает.
Итак, сегодня состоятся в Государственной думе большие парламентские слушания по законопроекту о «социальном заказе». Каковы шансы, что он не пройдет?
— Шансы есть всегда, — уверен Владимир Урин. — Никто не верил, что постановочные расходы театров можно будет вывести из-под действия сначала 93‑го, а потом 44‑го Федерального закона. И тем не менее мы это сделали, доказали, и на сегодняшний день всё, что касается новых постановок, выведено из-под этих чудовищных законов. Я очень надеюсь, что нам снова всё удастся. У некоторых чиновников иногда возникает ощущение, будто российская культура жирует, имеет невероятные зарплаты — это не соответствует действительности. Особенно в России.
