Игра в кошки-мышки на большие деньги
Кому принадлежат госкомпании? Казалось бы, ответ в самом вопросе — конечно, государству! Но, когда начинаешь чуть погружаться в тему, на память приходит «Экзамен на чин» Чехова, там незадачливый соискатель чина на вопрос: «Какое правительство в Турции?» дал очевидный ответ: «Известно какое, турецкое…», но попал впросак.
Из классических функций собственности (владение, пользование и распоряжение) ключевая — распоряжение, а здесь в госкомпаниях возникают чиновники-управленцы с интересами, необязательно совпадающими с государственными. Проблема еще и в том, что принимаемые в госкомпаниях решения далеко не всегда диктуются чисто экономическими интересами.
Минфин заложил в бюджет-2018–2020 получение 50% дивидендов от госкомпаний (для сравнения: в Европе доля дивидендов госкомпаний, направляемых в госбюджет, доходит до 70%) и оценил их примерный ежегодный уровень в 400 млрд рублей. Казалось бы, ну и в чем проблема? Ведь правительство вправе получать с госкомпаний любые дивиденды — хоть 100%.
Однако факт состоит в том, что получить искомые суммы не получается. Татьяна Голикова, председатель Счетной палаты, предупредила: хотя в 2017 году дивиденды от госкомпаний должны принести в бюджет 483,9 млрд руб., «сейчас уже очевидно для нас, что 205 млрд руб. мы недополучим».
Налицо полоса препятствий. Начать с того, что «правило 50%» должно распространиться и на госбанки, а крупнейший среди них — Сбербанк — правительству не принадлежит, его собственником является ЦБ. Но это — меньшая из проблем. По каждой госкомпании нужно индивидуальное решение. А как показывает практика, правительство хронически не может добиться «раскулачивания», например «Роснефтегаза».
Причин по большому счету две. Техническая — в том, что для того, чтобы появились дивиденды, нужна чистая прибыль, а она — величина счетная. По итогам 2016 года «Роснефтегаз» перечислил в бюджет 717 млрд руб. от продажи 19,5% «Роснефти», но до дивидендов дело так и не дошло: «Роснефтегаз» показал технический убыток в 90,4 млрд руб. Атака Минфина окончательно захлебнулась после обсуждения у президента, а позиция Владимира Путина известна: «Роснефтегаз» и так финансирует ряд приоритетных проектов, включая производство самолетов для региональных линий, электростанции в Калининградской области и верфь «Звезда», которая принадлежит «Роснефти». Так что только бухгалтерией и переходом на МСФО, что затрудняет манипуляции с расчетами чистой прибыли, дивиденды не обеспечить.
Главная проблема, таким образом, политическая. Что иллюстрирует заступничество президента не только за «Роснефтегаз», но и за «Газпром». В 2016 году, по оценке Владимира Путина, чистая прибыль «Газпрома» «бумажная» и «реального денежного потока нет». Точки над «i» расставил вице-премьер Аркадий Дворкович: вопрос дивидендов «не обсуждается. Все связано с инвестпрограммами и с налоговой политикой, все надо в комплексе смотреть».
Отсюда несколько выводов. Во-первых, госкомпании — и прежде всего «Газпром» — выполняют в том числе и политические задачи. Поэтому чисто бухгалтерский подход к их взаимодействию с бюджетом имеет исключения.
Во-вторых, учитывая усложняющуюся структуру собственности на ряд госкомпаний, с позиций бюджета выгоднее рост их налогообложения, чем постоянно срываемые планы получения дивидендов.
В-третьих, провалы в получении бюджетом дивидендов интересно сравнить с провалами планов по приватизации. Если их совместить, получается любопытная картина: с одной стороны, пробуксовка приватизации означает, что все разговоры об избыточности доли государства в экономике так и остаются разговорами. С другой стороны, срывы в планах получения дивидендов свидетельствуют, что интересы менеджмента госкомпаний не совпадают с интересами государства и бюджета.
Отсюда два следствия. Первое — если этот конфликт интересов никак не замечается, то интересы менеджмента могут оказаться выше интересов государства. Второе — если требуется политическое вмешательство, то это свидетельство ручного управления госкомпаниями, что также далеко не гарантия соблюдения государственных интересов.
Так что не такие уж государственные российские госкомпании.
