75 лет назад смерть сделала, пожалуй, самое благое дело если не за всю историю человечества, то как минимум за XX век. 30 апреля покончил с собой Адольф Гитлер. Двумя днями раньше, 28 апреля, был казнен Бенито Муссолини. Впрочем, очень скоро выяснилось, что смерть диктаторов-душегубов и даже крах их режимов — еще не конец их идеологий. Избавиться от этого вируса оказалось сложнее, чем от COVID-19. И у России, увы, тоже нет ни иммунитета, ни вакцины против него.
Смерть им к лицу
О расстреле дуче и его любовницы Клары Петаччи итальянскими партизанами Гитлер узнал на следующий день, 29 апреля. «Думаю, кто-то даже показал ему фото трупов, повешенных вверх ногами на рыночной площади Милана», — вспоминала личный секретарь Гитлера Траудль Юнге (умерла в 2002 году). Ее мемуары дают, пожалуй, наиболее точное представление об атмосфере, царившей в бункере рейхсканцелярии в последние дни и часы Третьего рейха.
На тот момент Гитлер уже принял решение покончить с собой. Но, по словам Юнге, именно смерть Муссолини заставила фюрера задуматься о судьбе своих останков. «Когда я умру, мой труп должен быть сожжен и оставаться ненайденным на все времена», — передает она слова шефа.
«Во время наших трапез, когда мы механически принимали пищу, не замечая, что мы едим, мы говорили о том, как вернее и надежнее умереть», — пишет Юнге.
К счастью для мира, эти «веселые» застольные беседы велись не очень долго. 30 апреля, в середине дня, Гитлер и его жена попрощались с соратниками и верной свитой и удалились в свою комнату.
«Тяжелая железная дверь закрылась, — вспоминает Юнге последние минуты жизни Гитлера. — Меня внезапно охватило непреодолимое желание оказаться как можно дальше отсюда. Я почти бегом стала подниматься по лестнице, которая вела в верхнюю часть бункера». Дальше она рассказывает, как натолкнулась на детей Йозефа Геббельса, о которых родители совсем забыли в этот день, и покормила их бутербродами.
«Они (дети Геббельса. — А.В.) говорили о безопасности бункера, — продолжает Юнге. — Им почти доставляло радость слышать взрывы, о которых было известно, что те ничего им не причинят. Внезапно прогремел выстрел — так громко, так близко, что мы все замолчали. Звук разнесся по всем помещениям. «Прямое попадание», — восклицает Гельмут, не подозревая, как он прав. Фюрер был мертв».
Не все правда, поверили в смерть Гитлера. А некоторые не верят и по сей день. Ну, то есть не верят в то, что он скончался в Берлине 30 апреля 1945 года. Согласно популярной конспирологической версии, в саду имперской канцелярии были найдены обгорелые трупы двойников Адольфа и Евы. Ну или двойником был по крайней мере был один из них — тот, кого принимали за Гитлера.
Сам же фюрер благополучно покинул Германию, пересек на подлодке Атлантический океан, обосновался в одной из стран Латинской Америки (чаще всего называют Аргентину) и благополучно дожил там до глубокой старости. Похожая конспирология существует и в отношении Муссолини. Мол, труп, подвешенный за ноги на Пьяцца Лорето, был обезображен до неузнаваемости — и, стало быть, мог быть чьим угодно.
Впрочем, ничего аномального в этих мифах нет. Более странно было бы, напротив, если бы они не появились. Про Сталина, умершего спустя восемь лет при несравнимо более известных и спокойных обстоятельствах, и то говорили, что умер не он, а двойник. А один из «сталинских наркомов», Алексей Косыгин, был, по убеждению некоторых конспирологов, счастливо спасшимся — как и вся его семья — царевичем Алексеем. Чем более бурной является эпоха, тем многочисленней и затейливей такого рода легенды.
Куда более удивляет то, что в России, стране, наиболее пострадавшей от фашизма, и спустя 75 лет после Победы можно найти людей, не скрывающих своих симпатий к его родоначальникам и их политическим практикам. Причем обнаруживаются они не в каком-то маргинальном подполье, — точнее, не только в нем, — но и, так сказать, на переднем крае идеологического фронта, в передовом отряде нашей госпропаганды.
Светлый путь
Наиболее пышных комплиментов, удостаивается, понятно, более «травоядный» Муссолини. Не следует, мол, путать итальянский фашизм с немецким, который и не фашизм вовсе, а национал-социализм.
«Муссолини не занимался измерением черепов, в его риторике не было ни гитлеровской юдофобии, ни деления людей на убер- и унтерменшей, — доказывает писатель и публицист, обозреватель Russia Today Дмитрий Петровский (материал размещен на сайте RT). — Он прижал к ногтю мафию, но не трогал церковь (хотя сам был атеистом)… Он занимался индустриализацией, строил дороги, развивал передовые направления техники вроде машиностроения и авиации — причем отнюдь не за счет бесплатного труда унтерменшей, как это делал его «коллега» из Германии…»
С еще большей прямотой высказывается коллега Петровского, писатель и постоянный колумнист RT Игорь Молотов: «У нас дуче считают маньяком и не понимают, что фашизм и ублюдочный нацизм — разные вещи. Муссолини был блестящим человеком, дал миру третий путь, по которому, частично, сегодня идет Россия».
Оба вышеприведенных мнения являются откликами на фильм Владимира Соловьева «Муссолини. Закат». Телеведущий также не скрывает восхищения своим героем: «То, что о нем пишут, показывает, что он был человек, который очень неуважительно относился к женщинам, но, пожалуй, из таких ярко выраженных недостатков это последний, который у него был… В итальянском королевстве себя достаточно вольготно чувствовали представители самых разных народов и национальностей… Муссолини объединил их идеей своего великого античного прошлого…
Благородно вел себя по отношению к тем, кто на него покушался… Блестяще образован… Человек очень смелый… Блестящий оратор… Великолепный журналист, оставивший после себя немало дневниковых записей и замечательных статей». И так далее и тому подобное.
Единственное, что российские поклонники дуче нехотя вменяют ему в вину, — военный союз с нацистской Германией. Но и тут находят смягчающие обстоятельства: «романтик» Муссолини дал, дескать, немцам «себя очаровать». Охмурили ксендзы нашего Козлевича! А так бы вообще цены ему не было. Практически идеальный государственный муж.
Ответ на вопрос, насколько этот образ соответствует действительности, очень короток: ни на йоту. Тех, кого интересуют подробности, ждет богатая историческая литература на эту тему. Она расскажет и о расправах «романтика» над оппозицией, и об агрессивных войнах, развязанным «продолжателем традиций Римской империи», и о действиях итальянского экспедиционного корпуса в Советском Союзе, и о расовых законах, и о деятельном участии итальянских фашистов в Холокосте. И много о чем другом, столь же «интересном».
Кстати, миланская Пьяцца Лорето не случайно была выбрана как место публичного поругания тела дуче. Менее чем за год до этого, в августе 1944-го, здесь были казнены 15 партизан-антифашистов.
Людоедство Гитлера, слава богу, никому доказывать не нужно. Но попытки «мягкой» реабилитации можно видеть и по отношению к этой исторической персоне. Наиболее, известная, пожалуй, — реплика близкого к власти политолога Андроника Миграняна: «Нужно отличать Гитлера до 1939 года и Гитлера после 1939 года… Если бы он… был бы славен только тем, что без единой капли крови объединил Германию с Австрией, Судеты с Германией, Мемель с Германией, фактически завершив то, что не удалось Бисмарку, и если бы остановился на этом, то остался бы в истории своей страны политиком высочайшего класса».
Глядя из Мюнхена
А совсем недавно о гитлеровской внешней политике неожиданно отозвался глава Комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками, секретарь ЦК КПРФ Леонид Калашников. Причем признание, что характерно, было сделано в программе того же Соловьева .
Темой дискуссии тогда были итоги очередной Мюнхенской конференции по безопасности. Калашников оценил их более чем критично: «Ничего путного не выходит из этого. Бесплодные разговоры». В качестве примера «путной» конференции он привел мюнхенскую же, но образца 1938 года, на которой решалась — и решилась — судьба Чехословакии и Судет: «Она была совершенно конкретная».
Вот история вопроса в буквальном изложении Леонида Ивановича: «Что такое Чехословакия? Это же государство, образованное после Версаля! Ее не было. Они вышли из Австро-Венгрии, и там оказались немцы, ущемленные в каких-то правах. Нацистская Германия говорила: «Защитите немцев! Давайте, это самое, решайте вопрос!» Говорила, говорила — в 1936-м, 1937 году… Немцы настояли на разделе, уходе Судет. После этого, после конференции пригласили чехов, сказали: «Даем вам 10 дней — мы решили». Чехи были против, но англичане и французы их додавили».
Точно такой же, считает депутат, энергичной и наступательной, должна быть и политика России по отношению к Украине. Параллели, по его словам, очевидны: после распада СССР на востоке этой стране тоже оказались русские, и их тоже сегодня всячески притесняют. «Может быть, следует сказать то, что сказали в свое время для защиты нацменьшинств на Мюнхенской конференции 1938 года? — размышляет вслух депутат. — Давайте соберемся «пятеркой» (речь идет странах — членах Совета безопасности ООН. — А.В.) и решим».
Как видим, во всех упомянутых случаях жизнедеятельность диктаторов — и соответственно, их режимов — четко делится на «белый» и «черный» периоды. «Надо отделять «мух от котлет, — настаивают сторонники «дифференцированного» подхода. — Не надо мазать все одной, аспидной краской. Антиисторично это».
Но если придерживаться той же логики, то, выходит, что мы чересчур сурово относимся и к непростой судьбе Андрея Чикатило. Ведь до того, как этот маньяк замучил свою первую жертву, он тоже был вполне законопослушным человеком. Хорошим семьянином, членом партии. Что, разве не так?
Разумеется, не так. Очевидно же, что и у Чикатило, и у дуче с фюрером мозги переклинило намного раньше, чем они начали душегубства. Психология «обычных» серийных убийц — тема отдельного разговора. Но что касается убийц, наделенных властью, все довольно просто.
Аберрация сознания начинается тогда, когда эта власть не встречает никаких пределов — ни независимых от вождя политических институтов, ни судов, ни монархической традиции. А когда отказывает еще и чувство самосохранения — пиши пропало. Начинается поиски внешних и внутренних врагов и попытки расширить пределы государства ради восстановления исторической и/или этнической справедливости. Как правило — самоубийственные. Во всех смыслах.
Надежно ли защищена современная Россия от такого рода рисков? Вышеприведенные высказывания — сделанные, заметим, далеко не последними представителями политической и пропагандистской сцен — такой уверенности, к сожалению, не дают. Впрочем, с одним из них в одном пункте вполне можно согласиться. «Надо кое-что извлечь из этой истории», — заявил Леонид Калашников, завершая свою «мюнхенскую» речь. Правильно. Давно пора.
Источник: https://www.mk.ru/politics/2020/04/29/vosstavshie-iz-ada-vyskazany-strannye-ocenki-mussolini-i-gitlera.html
